Джерард Кемкерс, нынешний тренер сборной США, был участником ОИ в Калгари 10 лет назад. Его 4 место, несмотря на падение на 10-м километре, заставило всех поверить в то, что он представляет реальную угрозу для Т. Густавсона.
Джерард вспоминает, как он чувствовал себя в течении той недели. Какое потрясающее чувство, как ты мог достигнуть этого? Опыт его карьеры выливается в опыт работы тренера.
«Вы можете разделить мою карьеру на 5 частей: участие в юниорской сборной, лучшие годы в голландской сборной, период нестабильности в голландской команде, затем, после окончания спортивной карьеры, осознание своего призвания в Академии физической культуры, и, наконец, период тренерства. Я не задумывался о первых трёх стадиях, пока не дошёл до 4-й. Сейчас, многому научившись, я осознал острую необходимость в спортивном психологе в команде. Если же вы хотите привлечь к работе специалиста данного профиля, то вам следует подойти к этому вопросу максимально серьёзно. Вы должны не пожалеть средства и нанять хотя бы одного специалиста очень высокой квалификации, и дать ему время погрузиться в атмосферу вашего вида спорта. Это означает, что его роль перерастает из роли психолога фактически в роль помощника, так как он должен досконально и глубоко владеть ситуацией.
По моему мнению, даже если спортсмен начинает свои выступления в хорошем эмоциональном тонусе, это совсем не гарантирует его сохранение на протяжении всего времени.
Поставим вопрос следующим образом: спортсмен занимает 1 место, но это не означает, что он находится в хорошей форме, иногда, даже при плохом самочувствии, спортсмен способен бежать очень быстро. Почему? Кто, сказал, что Косс, был на ОИ-94 в хорошей физической форме? Я думаю, что в первую очередь он был отлично готов психологически. Возникает актуальный вопрос - как добиться этого, искусственно моделируя подобную ситуацию? Как можно показать наивысший результат, используя своеобразный «психологический допинг»? Я верю, что ситуацию можно взять под контроль. Но, к сожалению, спортсмены и тренеры крайне редко осознанно прибегают к помощи психолога. Однако, жизнь показывает, что такой специалист обязательно должен полностью контролировать тренировочный процесс спортсмена.
Вот ситуация: спортсмены А и В бегут в одной паре 5000 м, после 5 кругов В начинает атаковать, А пытается удержаться за ним, я вижу моего воспитанника В, которого раздражает поведение А, и по всему видно, что он уже собирается отказаться от выбранной тактики, но спортсмен думает о предстоящих двух кругах: «Я не могу бросить!». И что же происходит дальше? А не может сохранить заданный темп и замедляет скорость. В, видя это на эмоциональном подъёме проходит 5 оставшиеся кругов на очень высокой скорости.
Какие же механизмы работают в данном случае, какие происходят процессы, как я могу повлиять на спортсмена в данной ситуации? До сих пор идея работы со спортивным психологом не находила должной поддержки, более того, молодые конькобежцы воспринимают это очень скептически, поскольку работа с психологом автоматически считается признаком определённых недостатков у спортсмена. Психолог ассоциируется с оказанием помощи, с заболеваниями, а не с полноценным тренировочным процессом, именно по этому психолог часто не имеет прямого контакта со спортсменами.
Отсюда можно сделать вывод, что то, как вы представите специалиста спортсменам, является чрезвычайно важным фактором. Выражения вроде: «это ваш психолог» — недопустимы, в этом случае перед вами как будто закроется дверь.
Также очень важно присутствие рядом с психологом человека, который бы являлся связующим звеном между специалистом и представителями вида спорта, поскольку нередки случаи, когда психолог, превосходно ориентируясь в своей области, не понимает специфики вида спорта. Это особенно важно при работе со спортсменами, находящимися в начале спортивной карьеры, дабы установить особенности их реакции на происходящее и особенности мыслительного процесса.
Но осознание всего этого пришло ко мне уже после окончания моих выступлений. Проходя учёбу в Академии, я стал размышлять над имеющимся опытом. И я постоянно узнавал себя в моих воспитанниках.
Наверняка, если бы у нас был психолог, то мы могли бы добиться огромного успеха. Относительно себя, я не думаю, что мог бы достичь большего, так как вынужден был закончить карьеру в 90 году из-за травмы ноги. Если бы я был в состоянии тренироваться до 94 года, то мог бы надеяться на плодотворное сотрудничество с психологом. Это, безусловно, был бы для меня сложный этап, но я уверен, что он дал бы результат. Однако я выбирался из этой ямы сам, посредством общения с другими людьми.
Косс не был стабилен в своих выступлениях. Это были взлёты и падения, которые легко объяснимы. Но на ОИ это было что-то невероятное! То же самое я испытывал в 1988 году, если бы не моё падение на 10 000 м, передо мной бы открылись совершенно новые горизонты. Откуда я знаю это? Объясню.
Если вы выполняете работу 4 раза по 12 минут, вы обычно смотрите на ваши часы после 7, 9, 11 и 12 минуты. А если у вас неудачный день вы бросаете взгляд на часы после 5, 7, 9, 10, 11 и 12 минуты. В Калгари я не смотрел на мои часы даже спустя 14 минут. Если вы находитесь в хорошей форме, то с вами обязательно должно случиться нечто экстраординарное.
В отеле в Варшаве был ужасный лифт, так что мне часто приходилось пользоваться лестницами. Иногда мне казалось, что путь на 3 этаж бесконечен, а иногда я приходил в себя на 4 этаже, прежде чем понимал, что забрался слишком высоко. Так же случалось и на дистанциях. Иногда вы думаете: «Я проехал лишь пять кругов», а в другой раз вы видите количество оставшихся кругов и испытываете ужас.
Как же нужно подходить к тренировке, чтобы она вызывала положительные эмоции? Разгадка лежит в области ЦНС, конкретно - эндорфина. Это некая физическа, а следовательно, её можно измерить.
Но эта тема недостаточно разработана. Интересно было бы получить ответы на следующие вопросы: 1) Правильно ли мной выбрано направление поисков. 2) Является ли это закономерным для большинства людей? И какова технология управления этим процессом? Одним словом, я обеими руками за привлечение психологов к работе с командами, ведь с их помощью мы сможем получить ответы на многие вопросы!
Ведь мы задумываемся над тем, как изменить ситуацию, когда уже слишком поздно что-либо менять. Ситуация похожа на ситуацию с кляпами - для тех кто не отважился перейти на них во время, — путь на верх оказался закрыт.
Короткий комментарий Барта Яна ден Холландера (спортивный психолог и ментальный тренер)
В 93 году я получил учёную степень спортивного психолога в университете Утрехт в Нидерландах. Несколько лет спустя я столкнулся с проблемой различия спортивной психологии и ментального тренинга. Моя специализация — спортивная психология, но моим мнением также активно интересовались и метальные тренеры.
Мне хотелось бы начать свой разговор со следующего утверждения: существует принципиальная разница между огромным пластом научных знаний накопленных психологами, и ориентацией на практику ментальных тренеров. Конечно, наши точки зрения могут подвергаться изменениям с годами, но я вижу и чувствую то же, что и в начале своей научной карьеры. Поясню.
Немецкая ассоциация бадминтона попросила меня дать 8 уроков для членов национальной юниорской сборной. Я надеюсь, что они многому научились, а я в любом случае получил огромный опыт, по принципу — каждый учится на своих ошибках. Я знал, о чём я говорил, будучи первоклассным тренером по бадминтону, но всё же здесь есть отсутствующее звено. По словам Кемкерса: «Многие люди являясь профессионалами в области психологии не понимают специфику спорта.»
Итак, что же отличает мужчину-спортсмена от женщины-спортсмена. Ключевые понятия здесь: практичность, сенсомоторика, пропорции тела и т.д. Такое вы вряд ли узнаете на тренировках. Два года я преподавал на бадминтонном корте и вот к чему пришёл. Сначала спортсмены находили мои теоретические тренинги пустыми, скучными, монотонными. Разумеется, вам нужно преподавать теорию, но не в течении 2 часов: следует делить тренировку на две части - теория (дыхание, расслабление, концентрация внимания) и практика (техника, тактика, управление вниманием).
Хорошим примером может являться моя научно-исследовательская работа для NBB и NOC*NSF (Голландский Олимпийский Комитет / Спортивная Федерация): «Критические ситуации в сознании спортсмена-бадминтониста высокого класса, возникающие при обработке информации, поступающей в связи с резкими сменами игровых ситуаций на площадке».
При поддержке Гуттенбергского Университета в Германии мне удалось перевести определённую часть моей теории в практические рекомендации для высококлассных бадминтонистов. Слушая лекцию для KNSB в Херенвене я был удивлён узнав, что подобные критические ситуации в психосознании возникают и у конькобежцев, Джерард рассказал мне о некоторых из них. Мы действительно не знаем, какие мыслительные процессы проходят у спортсмена в тот или иной момент.
В этом-то и заключается суть моего комментария по вопросу о том, чем отличается спортивный психолог от ментального тренера.
Так как я сотрудничал с NBB последние пять лет, я стал своим среди игроков. Вот почему я могу согласиться с доводами Джерарда, когда он говорил: «Я верю, что такой человек должен знать спортсменов и находится рядом с ними с самого начала спортивной карьеры». В прошлом году игроки приходили ко мне за советом и просто поговорить.
Загадка вызывания «правильных чувств». Подготовка спортсмена — это многолетний процесс. В моих занятиях всегда делается особый акцент на «правильное чувство». Я думаю, что можно научить спортсмена привыкнуть к этому виду «частной» информации — «правильное чувство». Простым, но эффективным средством для этого является ведение дневника. Просите конькобежцев подробно записывать свои чувства. С помощью ментального тренера он сможет управлять ими во время предстартового настроя и непосредственно во время забега. Многие ли из вас могут это сделать?
Это не содержит в себе никаких элементов магии или нетрадиционной медицины. Это всего лишь умение нащупать тонкую нить между телом и разумом. Атлет привык воспринимать и анализировать практическую информацию. Ментальным тренерам следует концентрироваться именно на этом. Постарайтесь приблизиться к уровню мышления спортсмена.
Джерард Кемкерс (Gerard Kemkers), «Speedskating World», ноябрь 1997.
Перевод: Юлия Верескун