«Борис Васильковский — это имя мастера» — именно так он был представлен мне в прошлом году Н. Гуляевым — одним из самых известных его учеников. Гуляев — чемпион мира и Европы в 1987 году и чемпион ОИ в Калгари с теплотой отзывался о своём бывшем тренере, когда передавал свой опыт в Гааге в 1993 году. Он сказал мне о глупости средств массовой информации, которые обвинили его и его тренера в применении допинга — «лишь потому, что мы русские». «Наш тренер следил за тем, чтобы мы хорошо питались, что тяжело было сделать в России, и главной причиной побед моих и О. Божьева было наличие у нас лучшего тренера.»
Гуляев практически стал легендой, но он легенда из прошлого, а Васильковский — нет. Он до сих пор полон сил, и в этом сезоне возвращается в качестве тренера сборной Польши. Наш разговор состоялся в августе 1997 в Хамаре.
«В 1994 году на ОИ я был главным тренером Российской сборной. Структура команды была такая: было лишь несколько «старших» тренеров, которые отвечали за результаты в отдельных областях — Муратов за мужской спринт, Филипов за спринт у женщин, Гудин был старшим у всех многоборцев. Также был главный тренер, который никого не тренирует, в отличие от старших тренеров, но работает непосредственно с ними, обсуждает их тренировочные программы и методики. Эту работу до последних ОИ выполнял я. Но после этого я понял, что хочу работать с конкретными людьми, а не просто занимать административную должность. Наличие консультанта — это хорошо, но вы не можете знать, соглашаются ли с вами тренеры, проводят ли в жизнь ваши принципы. Одним словом, оценить итог собственной работы просто невозможно. Это не для меня. После ОИ я работал как экс-преподаватель кафедры КС в РГАФКе. Я кандидат физических наук. Кроме того, я работал с Российской командой по шорт-треку, поскольку там мне предоставлялась возможность реальной работы с перспективными спортсменами, там было 5 юношей и 5 девушек. Это было новым вызовом для меня, так как открывало новые горизонты. Это не было просто, но в то же время интересно. Финансовое положение в этой команде было весьма проблемным. В Австралии финансовое положение самое лучшее, в связи с чем есть возможность приобретения высококлассного инвентаря, что для конькобежцев очень важно. Хороший результат всегда обусловлен наличием достаточного количества денег, поскольку в шорт-треке действует рейтинговая система.
Однажды наш тренер Драбкин, уехавший в Израиль, попросил меня помочь в подготовке Ольги Карелиной. Она из Украины, но имеет еврейское происхождение, и я помогал ей тренироваться. Сейчас в Израиле строится искусственная дорожка в Митуле. А под Карелину была открыта целая школа, поскольку она успешно выступала на международных стартах. Я вовлечён в эту работу, потому, что считал очень важным создание и становление нового вида спорта.»
Сейчас вы тренер польской команды. Как это получилось?
«В прошлом году я работал со сборной России по шорт-треку. Но, как я уже сказал, в Российских коньках положение с финансами весьма плачевное. Я был тренером по классическим конькам в течении 35 лет. Было очень тяжело оставить этот спорт. Так что когда мне сделали предложение поляки, я согласился по зову сердца. Так же мне были гарантированны хорошие условия для работы, хорошая материальная база, хорошие финансовые условия. Они просто хотели подобрать человека на должность и я послал им своё резюме. Моими воспитанниками являлись такие спортсмены, как Березин, Божьев, Гуляев, может быть, по этому поляки остановили свой выбор на мне. Мы с командой начали готовиться с мая. И претензий по отношению к делу не возникло ни разу.»
Некоторые конькобежцы посмеиваются за его спиной. Он оборачивается и начинает смеяться вместе с ними. Это свидетельствовало о дружелюбной и взаимоуважительной атмосфере как во время тренировки, так и за её пределами.
«Самый важный аспект в команде в том, что спортсмены участвуют во всех этапах Кубка мира. Участие в таком количестве соревнований прочная основа для высоких результатов. Команда тренируется в Спале в 100 км от Варшавы и в Закопани, где на лето предоставляется дорожка для катания на роликах. Там такие же условия, как были в России в прежние времена.»
Действительно ли было в России так хорошо, как вы об этом рассказываете?
«Мы достигли определённых результатов. Было как хорошее, так и плохое. Если тренеру удалось воспитать одного чемпиона Мира, то это уже что-то. Ну, а если больше... Каждому тренеру необходимо найти свою методику, которая работает. Я думаю, что Фромер нашёл такой метод — те норвежские юниоры, которых он тренирует сейчас, удивят мир в ближайшие два года, помяните моё слово. Фромер всегда был для меня примером. Его система, его программа “сухих” тренировок. У него мы научились многому. Но также мы учились и у других, например, я видел одного голландского тренера, который находится в Польше с командой юниоров. Он использует ритм тамбурина в начале тренировок, я думаю, его воспитанникам это нравится.»
Вы были признанным тренером когда-то, но времена изменились. Какова ситуация на сегодняшний день?
«Я вырос с тем, что я делаю. Я всегда читал новую литературу, которая появлялась, встречался с тренерами, и полученную информацию я всегда анализировал для себя. Конечно, я всегда следую новым веяниям науки в области биомеханики и физиологии. При академии есть хорошая библиотека с последними изданиями по всем видам спорта. И это занимает всё моё время.»
Я видела ваших воспитанников, тренирующихся с отягощениями на запястьях, однако, мне известно, что по мнению голландских тренеров работать над развитием силы такими методами нецелесообразно, так как это может негативно повлиять на технику и координацию движений на льду.
«Конечно, это отрицательно скажется на технике, если вы будете работать с большими весами. Таким образом мы тренируем специальную силу. После анааблюдений и проведения соответствующих измерений мы знаем точно, какой вес наиболее подходит в данном случае и используем такой его процент, который, не влияя отрицательно на технику, способствует увеличению специальной силы.»
Хотя Васильковский не назвал точные цифры по данному вопросу, спортсмены охотно согласились посвятить меня в это. Когда они обменивались шутками друг с другом на льду, я спросила их о том, не тяжело ли им выполнять предложенную работу. Ответ был однозначный: «Нет, поскольку вес предложенный нам в качестве отягощения составляет всего 7% от общего веса нашего тела». Для каждого спортсмена вес рассчитывается строго индивидуально, и каждый использует свой личный пояс.
«Законы физики и физиологии не изменились за последние 35 лет. Тогда сильно ли изменилась техника? Однозначного ответа нет! Но каждый старается быть изобретателем новых тренировочных методов. Так как никто не может постоянно тренироваться на высоких скоростях, то тренеру необходимо найти способ тренировать мышечную память на высокой скорости. Например, одним из средств на моих тренировках были два вентилятора позади спортсмена. Это было нашим изобретением, никто до нас этого не делал. Это было искусственно, но всем известно, что тренируясь на Медео, вы также получаете некоторые преимущества в этом плане. Я также могу рассказать и о другом методе, который Муратов использовал в тренировках. Он бежал по дорожке за мотоциклом, держась за верёвку. При беге по прямой он держался за верёвку, а на входе в поворот отпускал. Данный приём позволял ему войти в поворот на очень высокой скорости (она всегда превышала 60 км/ч). Таким образом Муратов тренировался в Москве. В итоге он добился того, что его мышечный аппарат привык выполнять работу на высокой скорости. Увы, данный метод в наше время стал историческим феноменом и в нынешних условиях его применение невозможно — в Москве давно нет льда, а кататься по кругу за мотоциклом давно уже нигде нельзя. Это мне доподлинно известно.»
Мне не приятен этот разговор, но с вашим именем связаны некоторые слухи. Имело ли место применение запрещённых препаратов среди советских спортсменов? Многие конькобежцы, после завершения своей карьеры заявляли, что вынуждены были принимать допинг, ибо это было обычной практикой в те времена.
«Нет, всё было совершенно не так, если кто-то и говорит об этом, то он не владеет вопросом. Все компоненты, которые входили в употребляемые препараты были разрешёнными. К сожалению, мы не имели возможности обеспечить спортсменов полноценным питанием, которое содержало бы все необходимые компоненты. По этому мы были вынуждены добавлять в пищу некоторые микроэлементы. Фармакология важна для каждого спортсмена. Isostar — та же фармакология. Если бы питание конькобежцев было более разнообразным, то в искусственном приёме некоторых веществ не было бы необходимости, но из-за финансовых проблем это было невозможно. У поляков сейчас возможности гораздо шире. Спортсмен не может питаться только в ресторане, поскольку ресторанное меню не имеет надлежащей полноты и сбалансированности, таким образом значение грамотной фармакологии трудно переоценить. Однако фармакология не имеет ничего общего с допингом. Но как только тот, кто имеет более широкий арсенал запрещённых препаратов, начинает постоянно выигрывать, это начинает крайне негативно отражаться на спорте в целом. Я всегда очень интересовался питанием и написал на эту тему достаточно много научных статей. Если быть точным, 33. Фроммер и Гемзер тоже писали книги. Не говорили ли вы, что Крук был хорошим тренером? Я бы не стал утверждать это не прочитав что либо о нём.»
Iren Postma, «Speedskating World», ноябрь 1997.
Перевод: Юлия Верескун